КАВКАЗ

Александр ДюмаАлександр Дюма

995221072-9

1

2

ALEXANDRE DUMAS

IMPRESSIONSDE VOYAGELE CAUCASE

Tbilissi “Merani” 1988

3

АЛЕКСАНДР ДЮМА

ПЕРЕВОД С ФРАНЦУЗСКОГО

Тбилиси “М е р а н и” 1988

84.4 ФрД 96

В 1858-59 годах А.Дюма путешествовал по России. Три месяца он про-вел на Кавказе.

В апреле 1859 года в Париже вышли три тома его впечатлений от по-ездки на Кавказ. В 1861 году в сокращенном виде «Кавказ» был издан нарусском языке.

Нынешнее издание, несмотря на незначительные купюры,— самоеполное издание «Кавказа» в нашей стране. Оно иллюстрировано репро-дукциями с картин Г.Гагарина, Т.Горшельта, Ж.П.Муане и других ху-дожников-современников А.Дюма, работавших на Кавказе; исполь зованыматериалы фотоархивов.

Литературная обработка перевода П.И.Роборовского, перевод не-достающих частей, вступительная статья, послесловие, примеча-

ния, комментарии и подбор иллюстраций М.И.Буянова

Редактордоктор филологических наук, профессор Т.П.БУАЧИДЗЕ

© Издательство «Мерани», 1988

4

Д 4703000000–126М604 (08)–88

137–88

ОТ РЕДАКТОРА

«Кавказ» Александра Дюма – документ эпохи, но не просто рас-сказ писателя о путешествии по Кавказу, а романтически-вдохно-венное и не всегда беспристрастное повествование об одиссее отКизляра до Поти, через все Закавказье, в весьма неспокойноевремя конца пятидесятых годов прошлого столетия.

После николаевского застоя Россия жила в обстановке бурногообщественного подъема. В части общества либеральные обещанияпервых лет царствования Александра II породили определенныенадежды на хотя бы относительные демократические преобразо-вания. Из грузинских источников известно, что эти надежды пи-тали и Закавказье,– и не только просвещенные круги края, но изакабаленное крестьянство.

Продолжительная и кровопролитная Кавказская война близи-лась к своему завершению уже менее, чем через год после путеше-ствия А.Дюма, к концу лета 1859 года. Шамиль был пленен вГунибе.

И если актуальные социально-политические вопросы, ожив-ленно обсуждавшиеся в русском обществе того времени, мало инте-ресовали А.Дюма (в «Кавказе» вы найдете их весьма слабые следы),то разные романтические эпизоды войны, напряженная обстановка,возбуждающая пылкое воображение писателя, небезопасность гор-ных путей и троп, таящая неожиданные приключения, нашли яркоеотражение на страницах его книги.

Это не упрек писателю – просто надо знать, что А.Дюма писалтолько о том, что интересовало, волновало, вдохновляло его самогои что заинтересовало бы, по его мнению, читателей Франции.

5

Страницы «Кавказа» свидетельствуют о том, что, готовясь к по-ездке на Кавказ, А.Дюма тщательно штудировал имеющуюся наЗападе научную и популярную литературу о кавказских народах,литературу, как сейчас ясно, небезошибочную.

К приезду в Россию А.Дюма был уже прославленным авторомвсех своих знаменитых романов, многочисленных пьес, описанийпутешествий и т. д. В русских читательских кругах он был оченьпопулярен. Еще в 30-е годы его пьесы с шумным успехом шли вПетербурге, им был написан роман «Записки учителя фехтования»(впрочем, в России запрещенный, но тайком читаемый даже в им-ператорской семье), в котором под вымышленными именамирасска зана история декабриста И.А.Анненкова и его жены-фран-цуженки, Полины Гебль, последовавшей за мужем в сибирскуюссылку. Да и не только в просвещенных центрах России, но и наКавказе, еще объятом пламенем войны, при произнесении имениДюма, многие радовались, узнавая в могучем и жизнерадостномисполине автора «Трех мушкетеров» и «Графа Монте-Кристо».

Общеизвестно – А.Дюма прекрасный рассказчик. Читатель ещераз убедится в этом на примере этой книги.

«Кавказ» Дюма впервые выходит в таком полном объеме. Стодвадцать пять лет назад в Тифлисе он появился на русском языкев сокращенном переводе П.Н.Роборовского и после этого не из-давался.

Подготовил это издание «Кавказа» М.И.Буянов, страстныйпропагандист книги. Хотя он по своей основной профессии врач-психи атр, его интересные историко-литературные работы перио-дически появляются на страницах нашей печати. Он переработали отредактировал во многом устаревший перевод П.Н.Роборов-ского, перевел недостающие части, написал вступительную ста-тью; совершил путешествие «по следам Дюма», рассказал об этомв послесловии и собрал богатый иллюстративный материал. Мыдолжны быть благодарны этому человеку, а также всему коллек-тиву издательства «Мерани», который столь ответственно и бе-режно отнесся к настоящему изданию.

6

О «КАВКАЗЕ» ДЮМА

«Кавказ» Александра Дюма первый и последний раз вышел нарусском языке очень давно – в Тифлисе в 1861 году.

И вот спустя 125 лет «Кавказ» вновь публикуется на русскомязыке. И вновь в столице Грузии, где уже дважды (в 1964 и в 1970 г.)выходил на грузинском языке в сокращенном переводе с француз-ского Тинатин Кикодзе, с предисловием профессора Акакия Га-церелиа.

Современные читатели узнают о жизни Дюма главным образомпо прекрасной книге А.Моруа «Три Дюма», вышедшей в 1962 годув издательстве «Молодая гвардия». Даже в этой фундаментальнойбиографии поездка Дюма в Россию описывается эскизно.

К «Кавказу» можно относиться по-разному.Одни читатели расценят книгу лишь как прекрасное сочинение,

достойное автора «Трех мушкетеров».Другие увидят в ней образец художественного описания путе-

шествий.Третьи воспримут «Кавказ» как замечательный документ эпохи,

сохранивший для последующих поколений комплекс обширныхсведений о Кавказе 1858-59 годов.

Четвертые могут думать, что «Кавказ»,– в основном, талантли-вая этнографическая и историческая работа, являющаяся этапомв изучении иностранцами Кавказа.

Пятые...Могут быть и пятые, и шестые, и седьмые.И, вероятно, каждый будет по-своему прав, ведь книга Дюма –

как и всякое неординарное творение с множеством пластов и изме-рений, способна вызывать в читателях противоречивые чувства –каждый будет черпать из нее необходимое. «Кавказ» – это нетолько увлекательный рассказ о многих исторических событиях,людях его времени, но и о литературных фактах, имеющих значе-ние с точки зрения истории русской литературы. Так, в нем приво-дится письмо Е.П.Ростопчиной и стихотворение М.Ю.Лер монтова

7

«Раненый» –до этого они нигде не печатались. В «Кавказе» автордает оценку М.Ю.Лермонтову, А.А.Бестужеву-Марлинскому идругим литераторам – знать мнение о них Дюма чрезвычайно лю-бопытно.

Как родился «Кавказ», какие социально-психологические и ху-дожественные факторы повлияли на создание книги? Чем инте-ресна она нам, живущим много десятилетий спустя после еевыхода? Типична ли эта книга для творчества Дюма? И, наконец,как Дюма вообще оказался в России? Эти и многие иные вопросывстают перед читателем.

* * *

С июня 1858 года по февраль 1859 года Дюма жил в России, при-чем последние три месяца провел на Кавказе.

Дюма не только наблюдал жизнь страны, но и занимался лите-ратурным трудом. Помимо того, что он создал здесь книги о Рос-сии, он много переводил: ода Пушкина «Вольность», «Геройнашего времени» и стихотворения Лермонтова, «Ледяной Дом»И.Лажечникова, повести А.А.Бестужева-Марлинского и т. д. Пе-реводить Дюма помогали Д.В.Григорович и другие русскиеписател и, свободно владевшие французским языком. По возвра-щении в Париж Дюма издал эти переводы. Некоторые из нихвошли в выпущенную им антологию русской литературы началаXIX столетия.

Дюма внес большой вклад в приобщение западноевропейскихчитателей к русской литературе, и этого нельзя забывать, какнельзя не восхищаться и стабильностью творческой продуктивно-сти писателя: ведь работать в гостях – да еще в разъездах – и ра-ботать дома, в привычной обстановке, конечно, не одно и то же.

С 16 апреля по 15 мая 1859 года в Париже ежедневно отдель-ными выпусками (всего 30 выпусков, каждый стоил дешево — по15 сантимов) печатались путевые заметки Дюма о поездке на Кав-каз. В эти же дни «Кавказ» вышел отдельным изданием. Тогда жеДюма выпустил две книги о своей поездке в Россию: вместе с «Кав-казом» они как бы составляют своеобразную трилогию, хотя каж-дая из них самостоятельна.

Дюма публиковал их зачастую в разной редакции и под неоди-

8

наковыми названиями: он порой объединял «Письма из Санкт-Пе-тербурга» и «Из Парижа в Астрахань» в одну («Впечатления о по-ездке в Россию»– под таким, например, названием в 1858 годупоявилась одна из его книг: Дюма еще долго собирался оставатьсяв России, а в Париже уже вышла книга об этой поездке). Создава-лись эти книги по горячим следам («Кавказ», например, был, в ос-новном, написан во время пребывания о Грузии), и они несут насебе отпечаток политических и социальных проблем, беспокоив-ших русское общество тех лет.

Расцвет либеральных надежд в начале царствования Алексан-дра II, завершившийся освобождением крестьян от крепостной за-висимости; окончание четвертьвекового противоборства русскойармии с войсками Шамиля; снятие правительственного табу насведения о судьбе декабристов и опальных писателей эпохи Нико-лая I – все это отразилось на книгах Дюма об этой поездке.

«Кавказом» охватывается не весь Кавказ, а большей частьюГрузия: грузинской тематикой пронизана вся книга, грузинскиемотивы в ней преобладают.

В первой половине XIX столетия Кавказ посещало мало запад-ноевропейских путешественников. В основном, дипломаты и не-гоцианты, интересовавшиеся сугубо практическими вопросами –дипломатическими и торговыми. То были мужественные и любо-знательные люди, коли они пустились в нелегкое странствие. Ихотчеты о поездках, хотя и являются интересным источником из-учения Кавказа соответствующей эпохи, тем не менее лишенысколь-либо значительных художественных достоинств.

В «Кавказе» упоминается француз Жан Шарден (1643–1713),автор «Путешествия в Персию». Он побывал в Грузии, подробноописал Дербент, одним из первых европейцев познакомил читате-лей с восстанием Степана Разина. В старой части нынешнего Тби-лиси есть улица Шардена.

В 1857 году в Петербурге вышел перевод книги прусского эко -но миста барона Августа фон Гакстгаузена (1792–1866) «Закав каз с к -ий край. Затем, о семейной и общественной жизни и о т нош енияхнародов, обитающих между Черным и Каспийским моря ми». Ав -тор в 1843 году проехал от Анапы до Тифлиса, оттуда направ илсяв Эривань, затем вернулся в столицу Грузии. Он подробно описы-вает жизнь народов Кавказа, но его интересовали немцы-колони-

9

сты. Отталкиваясь от этого, Гакстгаузен рассазывает о жизниместных народов.

Назовем еще одну книгу, она вышла в Париже в 1826 году и на-зывается «Путешествие в южную Россию и в особенности Закав-казские провинции, совершенное с 1820 по 1824 годы шевальеГамба, консулом короля в Тифлисе». Дюма, вероятно, внима-тельно прочиталь ее, готовясь к поездке в Россию: имя автора оннесколько раз упоминает на страницах «Кавказа».

Жак-Франсуа де Гамба (1763–1833) – заурядный торговец, свя-занный коммерческими интересами с Россией. В 1817–1818 годахон исколесил Крым, Кубань, юг Украины, объездил все Закав-казье. В Грузии купил шестнадцать тысяч десятин леса, которыйвыгодно перепродал во Францию. В 1824–1826 годах жил в Па-риже, где и выпустил книгу, (она представляет библиографиче-скую редкость и ни на какие языки с французского непереводилась) с 1826 года жил в Тифлисе.

О чем же книга Гамба?О том, как выгодно западным европейцам торговать с Кавка-

зом.О том, как богата Грузия.О том, что французы должны любой ценой помешать экспансии

англичан на Кавказе.И так далее.Отчет Гамба о поездке по Кавказу является документом эпохи,

все чаше привлекающим внимание советских ученых.Интересна и еще одна публикация, в том же Париже в 1838-45

годах вышла книга швейцарца Фредерика Дюбуа де Молпере(1798–1850) «Путешествие автора по Кавказу к черкесам и абха-зам, в Колхиду, Грузию, Армению и в Крым».

Все эти книги (плюс некоторые не названные) – добросовестные,полезные, насыщенные любопытной информацией, вызывающиенесомненный интерес,– но они не произведения людей искусства.

Книга же Дюма на фоне всего того, что писалось до и посленего, стоит особняком – это замечательное по своей достоверностии художественности произведение.

Д.В.Григорович так объясняет причины приезда Дюма в Рос-сию: «Путешествуя со своей семьей за границей, граф Г.А.Куше-

10

лев-Безбородко встретился в Риме в 1858 году с популярным тогдаспиритом Даниилом Юмом, «шотландским колдуном», как назы-вает его Дюма. Быстрое сближение завершается помолвкойД.Юма с сестрой графини Александриной Кроль. Свадьба откла-дывается до возвращения в Россию; в проездом, в Париже, встре-тившись с А. Дюма, граф склоняет его к путешествию в Петербургв качестве гостя на предстоящей свадьбе»1.

24 июня 1858 годя Ф.И.Тютчев писал жене: «Вот уже несколькодней как мы обладаем двумя знаменитостями Юмом, вызывателемдухов, и Александром Дюма-отцом. Оба приехали под покрови-тельством графа Кушелева».

Итак, благодаря случайности, Дюма оказался в России. В ком-пании с Юмом, о существовании которого ныне знают лишь ис-торики психиатрии и историки человеческих суеверий.

Едва ступив на петербургскую землю, Дюма очутился на этойсвадьбе. Шаферами были граф А.Бобринский и граф А.К.Тол-стой. Дюма с ними познакомился, но беседа на литературные темыс Толстым, увы, не состоялась, и на этом их контакты оборвались.На свадьбе Дюма встретился с Д.В.Григоровичем. Григорович по-знакомил француза со своими друзьями: К.А.Некрасовым,И.И.Панаевым и А.Я.Панаевой, Григорович и Панаев выказы-вали самое дружеское расположение к Дюма, Дюма тоже ни оста-вался в долгу. Он подарил Григоровичу зарисовки дачи Некрасоваи Панаевой. Григорович и Панаев расставались с Дюма с сердеч-ной грустью – как и он с ними.

Григорович в конце августа 1858 года отправился в плаванье поСредиземному морю, а Дюма 22 июля выехал поездом в Москву.

В восьми верстах от Петербурга – в Полуюстрово (во временаДюма писали Палюстрово от слова палюс – болото) граф Куше-лев-Безбородко владел прекрасной, но запушенной дачей. На этойдаче гостил Дюма. Здесь он встречался с множеством людей, средикоих было немало лиц значительных. Он познакомился тут с Алек-сеем Петровичем Стороженко (1805–1874), писателем, скульпто-ром, музыкантом. Оба пришлись друг другу по душе. В «Кавказе»Дюма вспоминает его: правда, перепутав фамилию Староренко.При таком обилии знакомств и новой, совершенно непривычнойинформации ошибиться в каких-то написаниях немудрено.

11

1 Григорович Д.В. «Литературные воспоминание», Л., 1928, с. 277.

Дюма, как сообщает Панаева, прибыл в Россию со своим секре-тарем, невзрачным человечком, замученным буйной энергией пат-рона. Кого имела в виду Панаева?

Нет сведений, что с Дюма был кто-то еще, кроме Жан-ПьераМуане (1819–1876)1. Это был способный архитектор, довольно из-вестный художник, отличный рисовальщик, умевший быстро иточно передать сюжет и тональность. Дюма пригласил его с собой– запечатлевать виды России и Кавказа.

О том, что некоторые рисунки Муане хранятся в Москве в Го-сударственном музее изобразительных искусств имени Пушкина,нам было известно из статьи С.Н.Дурылина. Сохранились ли они,сколько их вообще?

В Музее хранятся шесть рисунков Жан-Пьера Муане, связанныхс путешествием художника по Кавказу. Все эти рисунки, отличаю-щиеся высоким художественным качеством, исполнены акварельюпо подготовке карандашом: все они подписаны рисовальщиком,и почти все датированы. 1) «Вид Тифлиса». 1858. 245х407; 2) «ВидТифлиса». 1859. 257х355; 3) «Улица в Тифлисе» 1858. 262х395; 4)«Водяная мельница в горах». 1858. 175х255; 5) «Скалы». 1858.209х250; 6) «Беседка в саду» 1858. 278х415.

Муане находился в России вместе с Дюма с первого до послед-него дня.

В Москве Дюма обрел переводчика: студента Московского уни-верситета по фамилии Калино. Тот сопровождал писателя с сен-тября 1858 года по январь следующего года. И о Муане, и оКалино Дюма подробно пишет в «Кавказе».

В конце 1858 года, когда Дюма был уже на Кавказе, в редакти-руемом Н.А.Некрасовым и И.И.Панаевым «Современнике»вышла статья И.И.Панаева «Петербургская жизнь. Заметки но-вого поэта». Панаев цитирует французского романиста Жюля-Габриэля Жанена (1804–1874), напутствовавшего Дюма передпоездкой в Россию. Жанен обращается к русским с просьбой какможно приветливее встретить Дюма: «У него такая светлая голова,такой находчивый ум, такое удивительное воображение. В этом

12

1 Фамилию Moynet по-русски пишут по-разному: то Моине, то Моне, тоМуане. Например, в тифлисском издании 1861 года спутник Дюма именуетсяМойне. Годы жизни Муане установлены по: Hans Vollmer (Hrg) «AllgemeinesLexikon Bildenden Kюnstler» Leipzig, 1931, B. 25. (s). 206.

человеке столько жизни и в ней столько грации и изобретательно-сти. Мы поручаем его гостеприимству России и искренне желаем,чтобы он удостоился лучшего приема, чем Бальзак...»

Панаев отвечает: «Г-н Жюль Жанен может быть совершенно по-коен. Город Петербург принял г-на Дюма с полным русским ра-душием и гостеприимством.... да и как же могло быть иначе? Г-нДюма пользуется в России почти такой же популярностью, как воФранции, как и во всем мире».

Далее Панаев описывает жизнь Дюма в Петербурге и, междупрочим замечает: «К г-ну Дюма являются ежедневно какие-то не-слыханные им соотечественницы, единственно для того, чтобы счувством пожать руку такому знаменитому человеку. Он получаетбеспрестанно из отечества самые нелепые просьбы: одни проситопределить его жену и его самого к петербургскому французскомутеатру, на том основании, будто бы он вызван в Петербург дляустройства наших театров; другой, вообразив, что г-н Дюма путе-шествует по России для каких-то важных целей и по поручениюрусского правительства, просит принять его секретарем; третийотыскать ему богатую невесту в России и т. д. ...

Счастливый г-н Дюма! Ему все... даже и петербургская суроваяприрода благоприятствует. В течение всего пребывания его в Петер-бурге стоит теплая... мало этого – жаркая, ясная, чудная пагода»...

А вот внешность Дюма по И.И.Панаеву: Дюма... «высокий, пол-ный, дышащий силой, весельем и здоровьем., с поднятыми вверхгустыми и курчавыми волосами, с сильной уже проседью» Панаевобращает внимание, что Дюма не питает особенного расположе-ния к новоявленному императору Наполеону III. Но особенно по-разило Панаева, что, даже будучи в гостях, Дюма старается непропустить ни единой возможности поработать. «Трудно предста-вить себе человека деятельнее и трудолюбивее его»,— заключаетПанаев свои наблюдения, проникнутые чувством удивления и сим-патии к Дюма.

Около месяца пробыл Дюма в Петербурге, конец июля и весьавгуст – в Москве, затем 7 сентября отправился в Переславль-За-лесский, а потом через Калязин и Кострому в Нижний Новгород,оттуда в Казань, Саратов, Астрахань. За пять дней Дюма пересекприкаспийские степи и 7 ноября 1858 года приехал в Кизляр, т. е.вступил на кавказскую землю.

13

В Москве Дюма жил в Петровском парке, в особняке князяД.П.Нарышкина, с коим был знаком по Парижу. Неподалекуныне «4-ый Эльдорадовский переулок». Когда-то были здесь ещетри Эльдорадовских переулка, где-то в одном из них помещалсязнаменитый в середине XIX столетия ресторан «Эльдорадо». «4-го же Эльдорадовского переулка» во времена Дюма не существо-вало, он назывался тогда Цыганским уголком: здесь жили цыгане,выступавшие в увеселительных заведениях Петровского парка, ихбыло великое множество.

В ресторане «Эльдорадо» и в его саду был устроен прием в честьДюма. В отчете о приеме полицейские грамотеи назвали его «Эл-дорадо», а князя Кугушева переиначили в Когушева. Б.С.Земенков(«Памятные места Москвы. Страницы жизни деятелей науки икультуры». М., 1959, с. 165) считает, что «Эльдорадо» находилосьна том участке Новослободской улицы, где сейчас возвышаетсядом 58. В Петровском парке находился Петровский дворец, в ко-тором когда-то поселился Наполеон.

Обойти события 1812 года Дюма не мог. Однажды он отпра-вился в Бородино. И как писателя, и как француза его влекло этоместо: eщe бы, здесь закатилось солнце Наполеона! О чем думалДюма на Бородинском поле?

В конце XIX столетия весьма популярен был Илья Александро-вич Салов (1835–1902) – автор драм, повестей, рассказов и пр. Послеего кончины были опубликованы его мемуары, в которых упоми-нается и знакомство с Дюма. Приведем эти воспоминания пол-ностью (в той части, которая относится к французскому писателю):

«...я встретился с Дюма-отцом. Встреча эта произошла в Боро-динском монастыре, у игуменьи...

В то время у игуменьи гостили две сестры Шуваловых... кольскоро они начали говорить, то перебивать их не было возможно-сти. Дюма уж на что был великий говорун, но и тут спасовал передними... Дюма долго силился вставить от себя хоть единое слово,но все его усилия оказывались тщетными, и только за завтраком,сервированным на гранитных подножиях Бородинского памят-ника, мне удалось послушать Дюма... Дюма... заговорил о Боро-динском сражении, о великом патриотизме москвичей, незадумавшихся даже ради спасения своего отечества зажечьМоскву, о великой ошибке Наполеона, опьяненного победами и

14

рискнувшего идти на Москву.– Но,– добавил он,– великие людиделают и великие ошибки.

Говорил он много, громко и несколько театрально, и теат-рально жестикулируя. Это был мужчина высокого роста, гигант-ского телосложения, с крупными чертами смугловатого лица имелко вьющимися волосами, словно шапкой покрывавшими егобольшую голову.

По поводу сожжения Москвы говорил он много и красно-речиво. Но сестры Шуваловы... начали доказывать, что Москвуподожгли не русские, а французы; но Дюма на этот раз не выдер-жал, вскочил с места и, ударяя себя в грудь, принялся опровергатьвысказанное ими. Он чуть не кричал, доказывал, что Наполеонсумел бы остановить французов от такой грубой и пошлойошибки, так как гени ем своего ума не мог не предвидеть, что подгрудами сожженной Москвы неминуемо должна была погибнутьи его слава, и его победоносная великая армия.

– Наполеон,– кричал Дюма,– как великий человек мог делатьвеликие ошибки, но как гений, не мог делать глупых».

Видно, эта тема больно трогала Дюма: о пожаре Москвы он велбеседы и с Е.Ростопчиной, о которой читатель узнает много цен-ного из книги Дюма.

Вернемся к воспоминаниям Салова.Потом за Дюма приехали его поклонницы, «которые, по правде

говоря, не давали ему ни прохода, ни проезда... Они чуть не всеразом подхватили Дюма под руки и пошли гулять по Бородин-скому полю. Дюма словно переродился: оживился, повеселел, илюбезности одна другой щеголеватей и остроумнее посыпались изего уст» («Исторический вестник», 1906, № 6, с. 168–170).

В 1937 году опубликована ныне представляющая библиографи-ческую редкость работа С.И.Дурылина (1877–1954) о пребыванииДюма в России1. Автор использовал архивы III отделения и обна-родовал множество прежде неизвестных фактов. До наших днейкаждый, кто описывал жизнь Дюма в России, так или иначе оттал-кивался от работы Дурылина или просто пересказывал ее2.

15

1 «Литературное наследство», т. 31–32. ч. 2. М., 1937. с. 491–562.2 Это относится и к брошюре С.А.Шерипова «А.Дюма-отец в Чечено-Ингу-

шетии, или 120 лет спустя» (Грозный, 1980), и к статье Аян Нысаналина «Стран-ник из «Собачьей пещеры» (журн. «Простор», 1982, № 1, с. 202– 205).

Большинство документов лишь приблизительно передают сутьявлений и отражают психологию тех, кто их составлял, и психоло-гию тех, кому они адресованы, и уж потом психологию того, о комони повествуют. К тому же многие из них совершенно банальны:ясно, например, что любой иностранец, оказавшийся на террито-рии Российской империи, непременно попадал под тайный надзорполиции – Дюма, естественно, тоже находился под надзором.

Но уж коль зашел разговор о полицейском надзоре над Дюма,то полностью приведем жандармское «Дело» А.Дюма, многие ма-териалы которого ввел в научный оборот С.Н.Дурылин в своейстатье.

В Москве на Большой Пироговской улице размещается Цент-ральный государственный архив Октябрьской революции, выс-ших органов государственной власти и органов государственногоуправления СССР (ЦГАОР СССР). В нем хранится множество до-кументов, в том числе и все секретные сведения из святая святыхцарской жандармерии.

Хранится и «Дело» Дюма. На каждом из десяти документов, со-ставлявших «Дело», выведено: «Секретно» или «Весьма секрет но»,на полях некоторых стояло: «Доложено Его Величеству», на об-ложке же категорически начертано: «Хранить навсегда». И дата –18 июля 1858 г. (ф, 3-й экс; № 1858, ед. хр. 125).

1-й документ

Г. начальнику 2-го округа корпуса жандармов.Известный французский писатель Александр Дюма (отец), при-

быв в недавнем времени из Парижа в С.-Петербург, намерен по-сетить и внутренние губернии России, для каковой целисобирается ехать в Москву.

Уведомляя о сем Ваше превосходительство, предлагаю Вам вовремя пребывания Александра Дюма в Москве приказать учре-дить за действиями его секретное наблюдение и о том, что за-мечено будет, донести мне в свое время.

Генерал-адъютант князь Долгорукий1,18 июля 1858 г.

16

1 Долгоруков Василий Андреевич (иногда писался Долгорукий) – (1804–1868)– с 1856 года шеф жандармов.

17

ПИСЬМО А. И. БАРЯТИНСКОГО В. А. ДОЛГОРУКОВУОБ УЧРЕЖДЕНИИ НЕГЛАСНОГО НАДЗОРА НАД ДЮМА.

2-й документ

Г. наместнику кавказскому.Известный французский писатель Александр Дюма (отец) при-

быв в недавнем времени туристом из Парижа в С.-Петербург, от-правляется ныне вовнутрь России с намерением быть также вТифлисе.

Сообщая о сем Вашему Сиятельству, с тем не изволите ли Вы,милостивый государь, признать нужным учредить за АлександромДюма во время его пребывании в Тифлисе секретное наблюдение,покорнейше прошу о последующем почтить меня Вашим отзывом.

Генерал-адъютант князь Долгорукий,19 июля 1858 г.

3-й документ (отослан из Тифлиса 20 августа, получен в С.-Петер-бурге 4 сентября 1858 г.).

Вследствие отношения ко мне Вашего Сиятельства от 19 июлянастоящего года за № 676 по предмету надзора за г. Дюма, честьимею сообщить Вам, милостивый государь, что по приезде г.Дюма в Тифлис мною будет назначен для нахождения при нем вкачестве переводчика и путеводителя благонадежный чиновник,которому вместе с тем будет поручено и наблюдать за ним.

Этою мерой я полагаю совершенно удовлетворительно заме-нить полицейский надзор.

Генерал-адъютант князь Барятинский.

4-й документ (от 18 сентября 1858 г, получен 25 сентября).От начальника 2-го округа корпуса жандармов, № 67,

Москва.Во исполнение секретного предписания Вашего Сиятельства от

18 июля сего года за № 658 я имею честь донести, что французскийписатель Дюма (отец) с приезда своего в Москву в июле месяцесего года жил у г. г. Нарышкиных – знакомых ему по жизни их вПариже: многие почитатели литературного таланта Дюма и лите-раторы здешние искали его знакомства и были представлены ему25 июля на публичном гулянье в саду Элдорадо литератором кня-зем Когушёвым, князем Владимиром Голицыным и Лихаревым,которые постоянно находились при Дюма в тот вечер; 27 же июля

18

в означенном саду в честь Дюма устроен был праздник, названныйНОЧЬ ГРАФА МОНТЕ КРИСТО. Сад был прекрасно иллюми-нован, и транспаранный вензель А. Д. украшен был гирляндами илавровым венком.

В тот день в честь Дюма князь Голицын давал обед, и оттудапрямо Дюма приехал на праздник в Элдорадо; в тот вечер с нимбыли двое Нарышкиных, живописец Моне и мадам Вильне, сестрабывшего в Москве французского актера, которая, как говорят, по-стоянно путешествует в месте с Дюма.

В Москве Дюма посещал все достопримечательности и ездил впредместья Москвы; в начале августа с сыновьями генерала Ар-женевского он ездил в имение отца их, находящееся близ села Бо-родина, где осматривал памятник и бывшие в 1812 году батареи,был в Спасо-Бородинской пустыне, в Колоцком монастыре и в Бо-родинском дворце, который в то время отделывался в ожиданииВысочайшего приезда Императорской фамилии.

В семействе Нарышкиных, где жил Дюма, его очень хвалят, какчеловека уживчивого, без претензий и приятного собеседника. Онимеет страсть приготовлять сам на кухне кушанья и, говорят, ма-стер этого дела (последнюю фразу кто-то из читателей донесенияподчеркнул: возможно, и сам царь — М- Б.). Многие, признавая внем литературные достоинства, понимают его за человека пустогои потому избегали или сдерживались при разговорах с ним, опа-саясь, что он выставит их в записках и будет передавать слышан-ное от них вопреки истине.

7 сентября Дюма выехал из Москвы с семейством Д.П.Нарыш-кина в имение его Владимирской губернии Переселавль-Залес-ского уезда село Елпатьево, где, как говорят, намерен пробытьдней 15, а оттуда вместе с живописцем Моне намерен отправитьсяв Нижний Новгород. Владимирскому и Нижегородскому штаб-офицерам корпуса жандармов сообщено о сем для зависящего сих стороны распоряжения к секретному наблюдению за Дюма.

Генерал-лейтенант Перфильев.

5-й документ (1 октября отправлен, 11 октября получен)Шефу жандармов и Главному начальнику III отделения Собст-

венной Его Императорского Величества канцелярии господину ге-нерал-адъютанту и кавалеру князю Долгорукому.

19

Корпуса жандармов подполковник Коптев от 26 минувшего сен-тября за № 364 донес мне, что французский писатель АлександрДюма во время пребывания своего в Нижнем Новгороде отправилв Париж 24 того же сентября конверт по адресу в Амстердамскуюлинию в дом № 77. Письмо это отправлено через Москву, пообъему надобно полагать, что оно заключает в себе статью лите-ратурную.

Ныне г. Дюма прибыл из Нижнего Новгорода в Казань в сопро-вождении студента Московского университета Колино и худож-ника Моне, и, как известно, намеревается выехать в городаСимбирск, Самару, Саратов и Астрахань, а по тому я дал предпи-сание штаб-офицерам этих губерний, чтобы они имели за дей-ствиями Дюма самое аккуратное секретное наблюдение и опоследствиях мне донести.

Почтительнейше донеся о сем Вашему Сиятельству на основа-нии предписания от 18 июля сего года за № 660 имею честь присо-вокупить, что о пребывании в Казани и выезде из оной Дюма ябуду иметь честь донести особо.

Генерал-лейтенант Львов.6-й документ (отправлен из Владимира 6 октября, получен в Пе-тербурге 11 октября),

От штаб-офицера корпуса жандармов, находящегося воВладимирской губернии.

Имею честь почтительнейше донести Вашему Сиятельству, чтоизвестный писатель Александр Дюма (отец), пробыв в Пере-славль-Залесском уезде в имении тамошнего помещика ДмитрияПавловича Нарышкина, в селе Елпатьеве несколько дней, отпра-вился с ним вместе в Нижний Новгород, о чем сообщено мною та-мошнему жандармскому штаб-офицеру: во время пребывания егово Владимирской губернии ничего предосудительного замеченоне было.

Полковник Богданов.

7-й документ (отправлен из Казани 9 октября 1858 г., получен вПетербурге 21 октября 1858 г.).

Честь имею донести Вашему Сиятельству в дополнение доклад-ной записки моей от 1 сего октября за № 94, что французский пи-сатель Александр Дюма во время пребывания своего в Казани в

20

продолжении одной недели не посещал никакого общества выс-шего круга, жил все время в конторе пароходного общества «Мер-курий» в самой отдаленной части города, посещал дом полковникаЖуковского, управляющего Казанской комиссариатской комис-сией, которому был рекомендован из С.-Петербурга, и часто поцелым дням пробывал в семействе подполковника инженеров путейсообщении Лан1; посетил университет две раза был приглашен начай к ректору университета действительному статскому советникуКовальскому, а также начальнице Родионовского института, кото-рая визитом этим осталась весьма недовольна как по причиневесьма неопрятного одеянии, в котором Дюма к ней приезжал, таки по причине неприличных выражений его, употреблении им в раз-говорах. Вообще Дюма в Казани не произвел никакого хорошеговпечатления. Многие принимали его за шута по его одеянию: ви-девшие же его в обшестве, нашли его манеры и суждения обществен-ные вовсе несоответствующими его таланту писателя.

4 октября Дюма отправился на пароходе чрез Самару в Астра-хань, куда oт меня предписано штаб-офицерам Самарскому иАстраханскому иметь за Дюма секретное наблюдение. Донесениясих офицеров по сему предмету я буду иметь честь донести до све-дения Вашего Сиятельства.

Генерал-лейтенант Львов.

8-й документ (отослан из Казани 23 октября 1858 г., получен вПетербурге 5 ноября 1858 г. )

В дополнение докладной записки моей от 9 сего октября за №102 имею честь Вашему Сиятельству донести, что, как видно из до-несения штаб-офицеров, французский писатель Александр Дюмаотправился из Казани в Астрахань; в Симбирск не заезжал, в Са-мару прибыл на пароходе и с оного на берег не сходил и вскореотправился в Саратов, куда прибыл 8 числа сего месяца, потребо-вал извощика, поехавши с ним по городу, расспрашивал у него, неживет ли кто в Саратове из французов и когда узнал о проживаниитам француза Сервье, торгующего дамскими уборами, отправился

21

1 Лан Фридрих Ипполитович был начальником I отдела Казанского окруж-ного правления путей сообщения. Он очень заботился о Дюма, дал ему много ре-комендательных писем и советов. Дюма и С.Н.Дурылин титулуют Ланагенералом, а в жандармском донесении он подполковник. Кто прав? Наверное,жандармы, хотя, впрочем, это не столь уж важно для нынешних читателей.

к нему в магазин куда вскоре приехал саратовский полициймей-стер майор Позняк и пробыл тут, пока Дюма пил кофе и ел при-готовленную для него рыбу и в 8 часов вечера г. Дюма возвратилсяобратно на пароход.

На другой день в 10 часов утра были у Дюма на пароходе чи-новник, состоящий при Саратовском губернаторе князь Лобанов-Ростовский и полициймейстер Позняк, с которым Дюма, ездил поСаратову, заезжал к фотографу снял там с себя портрет и подарилего г. Позняку и потом отправился обедать к нему; тут же былипредседатель Саратовской казенной палаты статский советникГан, полковник, служащий в 7 округе путей сообщения Терме икнязь Лобанов-Ростовский. После обеда г. Дюма при сопровож-дении вышеозначенных лиц отправился на пароход и в 5 часоввечера отплыл в Астрахань (откуда я донесения еще не получал).Разговор г. Дюма вел самый скромный, и заключался большейчастью о расспрашивании о саратовской торговле, рыбном богат-стве реки Волги и разной промышленности саратовских купцов итому подобном.

Генерал-лейтенант Львов.

9-й документ. Тот же Львов отправляет 13 ноября 1858 г. из Ка-зани полученный им из Астрахани рапорт от жандармского пол-ковника Сиверикова.

10-й документ представляет из себя рапорт на трех страницахвышеуказанного полковника Сиверикова.

«Весьма секретно. Начальнику 7 округа корпуса жандармов гос-подину генерал-лейтенанту и кавалеру Львову 1-ому корпуса жан-дармов полковника Сиверикова рапорт.

Во исполнение секретного предписания Вашего Превосходи-тельства от 4 сего октября за № 97, имею честь почтительнейшедонести.

Французский литератор Александр Дюма по прибытии вг. Астрахань 14 октября, остановившись на указанной ему квар-тире в доме коммерции советника Сапожникова, немедленно сде-лал визиты астраханскому военному губернатору контр-адмиралуМаши ну и управляющему астраханской губернией статскому со-ветнику Струве, у которого в этот день по распоряжению управ-ляющего губернией были ему показываемы армяне, татары и

22

персы в домашнем их быту и в национальных костюмах, потом онобедал у военного губернатора и вечером в сопровождении г. стат-ского советника Струве сделал визит персидскому консулу, апотом после этого посетил на несколько минут танцевальныйвечер в доме Благородного собрания.

16 октября по приглашению контр-адмирала Машина присут-ствовал на торжественном молебствии, бывшем по случаю нача-тия работ по углублению фарватера реки Волги верстах в 15 отАстрахани, оттуда в сопровождении старшего чиновника особыхпоручений начальника губернии Бенземана, адъютанта военногогубернатора Фермора и нескольких охотников отправился наохоту для осмотра обширных рыбных ловлей Учужной конторы,откуда возвратился в Астрахань на частном пароходе и ужинал уг-на управляющего губернией; 17 числа утром на казенном паро-ходе «Верблюд» в обществе военного губернатора и лиц, сиим по-следним приглашенных, отправился вверх по Волге в имениекалмыцкого князя Тюменя, где провел 17 и 18 числы в осмотребыта калмыцкого народа, их народных плясок, разных увеселенийи конских скачек, откуда возвратился в Астрахань на 19 число.Утром 19 числа занимался описанием того, что видел и что емубыло показано, обедал в своей квартире, а вечер провел у атаманаастраханского казачьего войска генерал-майора Беклемишева; 20числа по утру ездил в персидские лавки и покупал азиатские вещи,обедал у г. статского советника Струве, где провел и вечер; 21числа утром писал письма в Петербург, Москву и Париж, кудатакже отправил по почте брошюру своих путевых впечатлений оРоссии, обедал у лейтенанта Петриченко, с женой которого позна-комился на пароходе «Верблюд», вечером 21 и утром 22 числа за-нимался составлением путевых записок и приготовлением кпосадке; окончив занятия, поехал с прощальными визитами к ге-нерал-майору Беклемишеву и управляющему губернией, а в 4 часапополудни выехал по частной подорожной, взятой в Астрахани,в г. Кизляр, откуда намерен проехать через укр. Темир-Хан-Шуру,Тарки, г. Дербент, креп. Баку, г. Шемаху, Елизаветполь и Тифлис.По этому пути астраханский военный губернатор снабдил его от-крытым предписанием из взимание безопасного конвоя, путь жеэтот избрал г. Дюма потому, что по позднему осеннему времениили по иным причинам ни один пароход не мог в скором времени

23

отправиться в море.Как при прежних посещениях иностранцами г. Астрахани, так

в особенности, и при этом случае управляющий губернией г. стат-ский советник Струве старался оказываемым вниманием привлечьэтого иностранца к себе для удобнейшего за действиями его над-зора и во избежание излишнего и может быть, неуместного столк-новения с другими лицами или жителями, ежели и случалось чтоДюма бывал в другом обществе, то никогда иначе как в сопровож-дении особого от управляющего губернией чиновника или поли-ции, и все это устраивалось весьма благовидно под видомгостеприимства и оказываемого внимания.

Во время нахождения г. Дюма в Астрахани он вел себя тихо иприлично, но заметно разговоры его клонились к хитрому разве-дыванию расположения умов по вопросу об улучшении крестьян-ского быта и о том значении, какое могли бы приобрестираскольнические секты в случае внутренних волнений в России. Яузнал от статского советника Струве, что он отказал г. Дюма в вы-даче заграничного паспорта потому, что г. Дюма перед отъездомзаграницу будет в Тифлисе, где и может получить заграничныйпаспорт от наместника кавказского.

Кроме сего, имею основание думать, что управляющий губер-нией об образе мыслей и любимых придметах поставил в извест-ность наместника кавказского, так как узнал я, что от статскогосоветника Струве отправлена на этих днях эстафета в Тифлис, апо наведенным мною в разных его канцеляриях справках по деламв отправлении эстафеты к наместнику кавказскому не представля-лось никакой потребности, и об ней не имеется нигде официальнойпереписки 26 октября 1858 г. № 12, г. Астрахань».

Итак десять документов, изложенных на шестнадцати страни-цах. Эти документы не полностью отражают все этапы наблюде-ния за Дюма: нет например, никаких сведений о его поездке поКавказу. Но даже в таком урезанном виде они очень ценны, ибо впервую очередь полностью подтверждают содержание книгиДюма «Впечатления о поездке в Россию» и его писем, отправлен-ных с берегов Волги в Париж (одно из них подробно цитируетМоруа в «Трех Дюма»). То, что сухо и кратко протоколировалижандармы, Дюма рассказал красочно, интересно и живо. Егокнига о поездке по России так же верна и достоверна, как и «Кав-

24

каз». Но это уже тема иная.Велось ли жандармское наблюдение за спутниками Дюма, ко-

торых российские полицейские именовали Моне и Колино?В документах фонда III отделения никаких упоминаний о них

обнаружено не было. Иными словами, за Муане и Калино наблю-дения не велось и они не могли быть в числе жандармских агентов,приставленных к писателю.

Вернемся к статье С.Н.Дурылина приводящего слова некоегоадъютанта А.М.Дондукова-Корсакова, сказанные якобы спустяоколо четверти века после поездки Дюма: будто, чтобы развлечьфранцуза, Дондуков-Корсаков приказал разыграть нападение наДюма. Проверить достоверность этой информации невозможно.Скорее всего тут речь идет о мистификации в угоду предрассуд-кам, сложившимся вокруг имени Дюма.

Но главное в другом: Дюма вел себя с полным самообладанием.А то что какое-то нападение (или псевдонападение) действительнобыло и что Дюма вел себя как мушкетер, подтверждает мемуарист:он ни словом не обмолвился о возможности розыгрыша, хотя на-верняка обязан был знать об этом.

С.Н.Дурылин высоко и совершенно справедливо оценивает «ИзПарижа в Астрахань», но о «Кавказе» почему-то отзывается пре-небрежительно.

...Дюма боготворили простые люди – не эстеты от литературы.Это особенно бросается в глаза, если вспомнить, что почти одно-временно с Дюма Россию посетил Теофиль Готье (1811–1872).один из популярнейших в свое время поэтов-романтиков.

К Готье русские относились куда серьезнее, чем к Дюма. Наэтом фоне успех Дюма у читателей России был ошеломляющим,не имевшим прецедента, вызывая недоумение у рассудительныхлюдей и крайнюю зависть и раздражение у менее терпеливых.

Дюма объехал почти весь Кавказ, за исключением Армении. Точто Дюма не побывал в Армении, порой отражалось на его книге:в ней встречаются некоторые неточности в описании фактов ис-тории Армении.

Текст «Кавказа» непрост не только для обычного читателя, но идля читателя-специалиста. Среди ученых нет единства по большин-ству вопросов, обсуждаемых в книге Дюма. Фактически, сколькоисследователей, столько и суждений. Нет единства и в написании

25

тех или иных имен, географических терминов и пр. Особенно этозаметно в «дагестанских» страницах «Кавказа», ведь в этих местах,что ни селение, то особый народ со своим неповторимым языком.Ясно – достичь унификации в написании местных названий едвали возможно. Поэтому мы оставили все как дано у писателя.

Многонациональность Кавказа вошла и поговорку. В царскойРоссии взаимоотношения между кавказскими народами искус-ственно осложнялись администрацией. Нередко дело доходило дооткрытых столкновений. На страницах «Кавказа» видно, что от-ношения между народами в эпоху Дюма шли, мягко выражаясь,не всегда гладко. Дюма деликатно старался обойти эти проблемы,но поскольку он записывал не только то что видел сам, но и то,что ему рассказывали случайные попутчики, то порой эти записибыли неловки, наивны или противоречивы.

К тому же не следует забывать, что «Кавказ» – это книга о кав-казцах, написанная французом для французов. В ней автор гово-рит не только то, что хочет сказать, но и то, что требуют от негочитатели, среди которых бытовали те или иные предрассудки.

В «Кавказе» много исторических экскурсов. О чем-то писательговорит мельком, о чем-то излишне остро или слишком мягко, очем-то неверно или просто непривычно для нас. «Но тому, кто соз-дал Д'Артаньяна, можно простить что угодно» (Д.Голсуорси). Тотже Голсуорси заметил, что для Дюма рассказать интересную ис-торию важнее, чем показать человеческие типы и ход человеческойжизни. На страницах «Кавказа» читатель обнаружит множестволюбопытнейших историй, которые читаются с захватывающиминтересом. И почти все они реальны, только увидены они глазомДюма и под его волшебным пером превращены в сказку.

О пребывании Дюма на Кавказе не будем распространяться –оно изложено в его книге, да к тому же мы еще будем возвра-щаться к нему в послесловии и в комментариях.

В предисловии к изданию «Из Парижа в Астрахань», появивше-муся в конце 1970-х годов в Женеве, Андре Моруа пишет «К чемунам сравнивать его с другими писателями-путешественниками?Его очарование как раз и состоит в том, что Дюма всегда Дюма,ничего, кроме Дюма. Все, что мы можем ожидать – это немногоРоссии и много Дюма. И вот перед нами книга жизнерадостная,чарующая, полная историй и даже истории», заканчивает Моруа

26

свой очерк. Однако верно ли, что в «Кавказе» много Дюма и малоКавказа? Нет, не верно. Скорее наоборот, много Кавказа и весьмамало Дюма.

Закончим наше предисловие тем, с чего оно началось.11 июня 1861 года тифлисский цензор Д.Коваленский разрешил

печатать «Кавказ» (изданная в Тифлисе книга получила несколькоиное название – «Кавказ. Путешествие Александра Дюма»).

Это был первый перевод «Кавказа» на иностранный язык. Осу-ществил его Петр Никандрович Роборовский – «чиновник дляфранцузской переписки» в канцелярии наместника Кавказа. Вэтом сокращенном переводе было много погрешностей, опечатоки т. п. Но и это не главное. Основным недостатком издания 1861года было изъятие всех упоминаний политического характера.Ознакомившись с нынешним изданием «Кавказа», читатель заме-тит явно критическое отношение автора к николаевской России,поймет, как он симпатизировал декабристам и, в частности,А.А.Бестужеву-Марлинскому, «Кавказ» пронизан демократиче-скими тонами, и это делает книгу замечательным документомэпохи – документом политическим.

Ничего этого не было в издании 1861 года. Книга открываласьлаконичным предисловием Роборовского, имелось также не-сколько десятков кратких комментариев (все они полностью при-водятся в настоящем издании). И предисловие, и особеннокомментарии были выдержаны в снисходительном по отношениюк автору духе. Чтобы читатель почувствовал настроение издателейкниги, приводим это предисловие полностью:

«Издавая в свет «Путешествие Александра Дюма по Кавказу» врусском переводе, мы не рассчитывали оказать какую-либо услугутем, которые имеют в виду серьезное изучение этого края. Цельнаша была гораздо скромнее; мы хотели доставить легкое и зани-мательное чтение на русском языке из того рода сочинений, кото-рый преобладает ныне в читающей публике. Тот, кто внимательноследит за текущей литературой и за современными изданиями вРоссии, конечно, согласится, что «путешествия» занимают междуними видное место.

Автор предлагаемого путешествия, один из популярнейших пред-ставителей отживающего ныне романтизма, кажется, сам сознавал

27

этот перелом в потребностях современной читающей публики,когда обратился к путешествиям, не взирая на то, что его имя какавтора «Монте-Кристо», «Записок врача», «Трех мушкетеров» ипр., и пр., до сих пор еще пользуется во многих слоях прежнею сла-вой, которая в тридцатых и сороковых годах едва ли не исключи-тельно поглощала собою общественное внимание. Предметомпервого сочинения в новом роде, если не ошибаемся1, автор выбралРоссию и Кавказ – страну, которая особенно интересует Европу. Инадобно отдать ему справедливость,– романист отнесся к избран-ному предмету с лучшей стороны своего таланта в отношении увле-кательного изложения, меткого глаза на предмет и любопытныхподробностей, поражавших внимание автора почти на каждомшагу. Конечно, тот же романист сказался в нем и с невыгодной сто-роны, разумея под этим страсть к фантастическому к искажениефактов, которое впрочем касается только очень немногих частно-стей. Во всяком случае искажение это мы не вправе называть наме-ренным: оно могло зависеть от многих условий, в числе коихнедостаток пособий для справок о здешнем крае должен быть напервом месте. Устранением по возможности этих искажений мывполне обязаны лицу, знакомому с краем, именно Н.Г.Берзенову2

обязательно взявшему на себя редакцию нашего перевода и снаб-дившему его примечаниями, где они были необходимы, при всемтом, могло случиться, что некоторые названии местностей, не ока-завшиеся на карте, будучи буквально переведены с подлинника,оказались неисправленными. Не думаем, чтобы это обстоятельствосущественно повредило нашему труду, сделанному со всевозмож-ной добросовестностью. Но судить об этом – дело публики».

Вскоре после того, как Роборовский перевел «Кавказ», он полу-чил повышение по службе и, как указывает правительственный

28

1 Роборовский ошибался: до «Кавказа» Дюма опубликовал много художе-ственных отчетов о своих путешествиях. Еще в 1854 году в Москве вышло четы-рехтомное описание плаванья Дюма в Танжер, Алжир и Тунис на корабле«Быстрый».

2 Берзенов Николай Георгиевич (1831–1874) – грузин по национальности. Ре-дактор тифлисской газеты «Закавказский вестник» и заместитель редактора«Кавказа». Опубликовал несколько этнографических работ (например, «О бытегрузин старого времени»), не утративший своего значения и сегодня. Многие за-мечании Берзенова в адрес Дюма кажутся излишне резкими, не свойственнымиБерзенову. Вполне возможно, что тон этих замечаний был уступкой цензорам,чтобы помочь выходу “Кавказа” в свет.

«Кавказский календарь» 1861 года, стал уже старшим столона-чальником. т. е. вторым лицом после управляющего канцелярией.До этого Роборовский числился в канцелярии наравне с азербай-джанским писателем Мирза Фатали Ахундовым, служившим в нейпереводчиком.

Перевод Роборовского сделанный с самого первого издания нафранцузском языке, отличался неровностью; отдельные местабыли изложены превосходно, другие уже явно устарели. Но не-смотря на все недостатки этого издания, надо отдать ему должноехотя бы потому, что оно состоялось и являлось первым на ино-странном языке.

Знакомясь с «Кавказом» приходится удивляться, как Дюма, невладея русским языком, прожив в России всего около восьми ме-сяцев, так глубоко вник во многое. «Кавказ» – по существу перваякнига, обстоятельно, познакомившая западного читателя с исто-рией, географией, бытом и правами кавказских народов. Этосвоеобраз ная хрестоматия кавказской жизни написанная добро-душным, но в то же время